NM821.4550 В последнее время прозвучало несколько высказываний экспертов о влиянии ядерных катастроф на развитие ядерной промышленности ‒ все они сглаживают воздействие аварий и, напротив, подчеркивают экономические аспекты.

Комментируя произошедшую в марте 1979 года аварию на АЭС Три-Майл-Айленд, Эмори Ловинс (Amory Lovins) из Института Роки-Маунтин (Rocky Mountain Institute) пишет:

«Тремя месяцами ранее, в Рождество 1978 года, в разгромной 10-страничной статье Business Week описала, как обвалился объем продаж ядерной отрасли и как в Европе и Японии она столкнулась с «самым серьезным кризисом в своей 30-летней истории» ‒ из-за потери рынка. Количество заказов на реакторы в США упало с 41 в 1973 году до нуля в 1978-м; 40% сделанных заказов были отменены до 1979 года, и остальные, побалансировав немного, были отменены вскоре после. Сходным образом, количество заказов за последнее десятилетие настолько уменьшилось, что ядерные мощности в мире сократились вдвое за три года до Фукусимской аварии».¹

«Ядерная индустрия винит аварии на Три-Майл-Айленд, Чернобыльской и Фукусимской АЭС в том, что они отпугнули общественность. Но рынки капитала уже перебежали в поисках больших прибылей и меньших рисков к конкурирующей возобновляемой энергетике, которая в прошлом году получила 380 млрд долларов инвестиций (более чем в 10 раз больше, чем ядерная), производит больше электроэнергии и приветствуется общественностью. Любые оставшиеся очаги ядерного энтузиазма подпитываются теологическими, а не экономическими мотивами и принудительными, а не добровольными инвестициями».

Физик Франк фон Хиппель (Frank von Hippel) пишет в журнале Scientific American по поводу Чернобыльской аварии:

«При поверхностном взгляде можно прийти к поспешному выводу, что страх, вызванный Чернобыльской катастрофой, настроил общественность против ядерной энергетики ‒ причем так сильно, что даже сейчас, 30 лет спустя, есть серьезные сомнения в том, что она когда-либо будет значительной альтернативой климатически опасному ископаемому топливу. На протяжении 15 предшествовавших Чернобыльской аварии лет ежегодно вводилось в строй в среднем 20 новых реакторов. Пять лет спустя после аварии эта цифра сократилась до четырех в год. Но общая картина сложнее».²

Фон Хиппель отмечает, что широко распространенная озабоченность общественности была не единственной причиной резкого сворачивания ядерного строительства после аварии:

«Эти опасения внесли свой вклад в сокращение строительства новых станций после Чернобыльской аварии, но были и другие причины. Одной из них стало то, что примерно в тот же период времени рост потребления электроэнергии в развитых странах значительно замедлился в связи с тем, что прекратилось снижение стоимости энергии. В 1974 году Комиссия по атомной энергии США прогнозировала, что США к 2016 году потребуются 3000 крупных новых реакторов. Сегодня потребовалось бы лишь 500 таких реакторов для производства того количества электроэнергии, которое мы в среднем потребляем, ‒ хотя для периодов пикового потребления может потребоваться больше мощностей».

«Другим фактором является тот факт, что ядерная энергия, вопреки лозунгу 1950-х о ней как о «слишком дешевой, чтобы считать», достаточно дорогая. Стоимость топлива низка, но стоимость строительства высока, особенно в Северной Америке и Европе ‒ 6-12 млрд долларов за реактор. Эти затраты отчасти обусловлены более строгими стандартами безопасности, но также тем фактом, что чем меньше строится станций, тем меньше строителей, имеющих соответствующую квалификацию, что приводит к затратным задержкам в ходе строительства для исправления ошибок. […]

Таким образом, на том уровне, который необходим для глобального отказа человечества от ископаемого топлива, ядерная энергетика становится полезным, но относительно незначительным участником. Чернобыльская авария нанесла урон ее планам на будущее, но не была единственной причиной упадка этой технологии».

В статье бывшего члена Комиссии по ядерному урегулированию США Питера Брэдфорда (Peter Bradford) в «Бюллетене атомных ученых» говорится:

«Фукусима не подрывала многообещающего ядерного ренессанса. Его и не было, по экономическим причинам. Если в 2008-09 годах в США ожидали получения разрешения на эксплуатацию 30 с лишним реакторов, то к марту 2011-го их количество сократилось на две трети. Превышение бюджета строящихся реакторов в Олкилуото и Фламанфилле уже шло полным ходом и не имело никакого отношения к событиям в Японии. Но Фукусима помогла многим государствам резко уклониться от необходимой ядерной отрасли благотворительности».³

Перспективы глобального роста ядерной энергетики резко сократились после Фукусимской аварии: до нее «заниженный» прогноз МАГАТЭ по ядерным мощностям к 2030 году был на 29,5% выше нынешнего «заниженного» прогноза, а «завышенный» прогноз – на 21% выше нынешнего⁴, ‒ но, как подчеркивают авторы выше, Фукусима не является единственной причиной упадка.

Ловинс критикует ядерную энергетику, в то время как фон Хиппель и Брэдфорд нейтральны. А как объясняют стагнацию отрасли и провал ядерного ренессанса ее сторонники? Существует множество объяснений, включая обвинение антиядерных активистов и приписывание этих заслуг им ‒ зачастую со значительным преувеличением их влияния. Многие объяснения акцентируют экономические причины и сводят все к неспособности правительств предоставить достаточные субсидии. Некоторые концентрируются на трудностях финансирования капитальных затрат.

Бывший руководитель Всемирной ядерной ассоциации Стив Кидд (Steve Kidd) – один из немногих ядерных сторонников, что говорят открыто и честно. Кидд пишет:

«Не существует уникального финансового механизма, который соответствующие учреждения могли бы предложить для спасения ядерного проекта, чья окупаемость сомнительна, а степень риска слишком высока для инвесторов. Вот реальная проблема: ядерные проекты становятся слишком дорогими и рискованными, чтобы быть в состоянии обеспечить кредиторам требуемый уровень гарантий. … Даже с государственной стимуляцией в виде кредитных гарантий, фиксированных цен на электроэнергию и гарантированных ее закупок, ядерные проекты сегодня ведут безнадежную борьбу за свой экономический смысл, по крайней мере в развитых странах. […] Процентные ставки в настоящее время в мире низки, что дает преимущество проектам, требующим больших капитальных затрат. Низкие ставки указывают на  то, что средства в наличии есть, но, вероятно, не хватает экономически жизнеспособных проектов».⁵

В недавней колонке в Financial Times объясняется, как соображения безопасности и экономики смешались в кучу под названием европейский реактор с водой под давлением (EPR):

«Когда в середине 1990-х годов французские и немецкие ученые приступали к конструированию нового реактора, они также стремились запроектировать общественное мнение. Плод их работы, европейский реактор с водой под давлением, должен был стать безопаснее всех предыдущих собратьев. … Из-за этих самых безопасных характеристик реактор EPR и стал, по словам ядерного эксперта из Гринвичского университета Стива Томаса (Steve Thomas), «трудным ребенком реакторостроения». Проекты строительства реакторов EPR во Франции и Финляндии сопряжены с множеством трудностей, хотя аналогичный проект в Китае, кажется, продвигается успешнее. […]

Сегодня строительство финской АЭС на острове Олкилуото по срокам отстает от плана на девять лет и превышает бюджет на 5,2 млрд евро. Проектом руководит финское предприятие TVO, которое вошло в такие перерасходы с главным подрядчиком компанией Areva, что две компании обратились в суд. Затянувшиеся трудности в Финляндии помогли поставить компанию Areva на колени, вынудив ее в январе принять решение о продаже своего реакторного бизнеса компании EDF. Та приняла на себя дополнительный груз, а в апреле финдиректор EDF Томас Пикьюмал (Thomas Piquemal) подал в отставку, заявив, что АЭС Хинкли Пойнт может потопить компанию. […]

Прорва под названием реактор EPR создала проблемы, когда проект строительства такового наконец был запущен во Франции после того, как проядерный Николя Саркози сменил Ширака на посту президента в 2007 году. Проектом АЭС Фламанвилль на берегу Ла-Манша руководит, в отличие от финского проекта, EDF. Однако преуспела она не больше. Строительство отстает от плана на шесть лет и превышает бюджет на 7,2 млрд евро».⁶

США избавили EPR от фиаско: были запланированы целых семь реакторов EPRs в шести местах размещения в стране. ⁷ В Комиссию по ядерному урегулированию были поданы заявки на разрешение эксплуатации четырех из них, но все четыре были отклонены или приостановлены. В феврале 2015 года Areva обратилась в Комиссию с просьбой приостановить процесс по сертификации типа EPR до дальнейшего уведомления.⁸

Но в США экономические проблемы ядерной энергетики настолько же остры. Журнал Power Magazine цитирует слова репортера New York Times Эдуардо Портера (Eduardo Porter) о том, что «ядерная энергия – труп», что ее «доля в глобальном производстве электроэнергии резко падает» и что экономика ядерной отрасли «безрадостна».⁹

Институт инженеров электротехники и электроники США (IEEE) в недавней публикации задается вопросом, не вошла ли ядерная энергетика в стране в «смертельный штопор». Статья начинается так: «Операторы атомных станций США ведут войну на два фронта: как падение цен на природный газ, так и наступающее проникновение возобновляемой энергетики на рынок вносят вклад в резкое снижение уровня оптовых цен на электроэнергию ‒ в некоторых штатах за последние 10 лет они сократились более чем на две трети. В такой ситуации ядерной энергетике, с ее фиксированными эксплуатационными затратами, не остается ничего кроме как капитулировать».¹⁰

Автор публикации ссылается на бывшего главу Комиссии по ядерному урегулированию США Грегори Яцко (Gregory Jaczko): «Существовало широко распространенное убеждение, что ядерная энергия невероятно дешева в эксплуатации. Это было справедливо десять лет назад, когда АЭС были «дойными коровами». Но сегодня, особенно с учетом старения станций, это не так».

Источники:

1. Amory Lovins, 21 March 2016, ‘Capital markets had already fled from nuclear’, http://www.ft.com/intl/cms/s/0/f52d6628-ef54-11e5-aff5-19b4e253664a.html
2. Frank von Hippel, 1 April 2016, ‘Chernobyl Didn’t Kill Nuclear Power’, http://www.scientificamerican.com/article/chernobyl-didn-apos-t-kill-nuclear-power/
3. Peter A. Bradford, 20 March 2016, ‘When the Unthinkable is Deemed Impossible: Reflecting on Fukushima’, http://thebulletin.org/commentary/when-unthinkable-deemed-impossible-reflecting-fukushima9268
4. IAEA series: ‘Energy, Electricity and Nuclear Power Estimates’, iaea.org
5. Steve Kidd, 11 June 2015, ‘Nuclear myths – is the industry also guilty?’, http://www.neimagazine.com/opinion/opinionnuclear-myths-is-the-industry-also-guilty-4598343/
6. Tom Burgis, Kiran Stacey and Michael Stothard, 20 March 2016, ‘EDF’s nuclear troubles rooted in caution’, http://www.ft.com/intl/cms/s/0/a31b76ae-ec2a-11e5-888e-2eadd5fbc4a4.html
7. Beyond Nuclear, February 2015, ‘Epic Fail: Électricité de France and the “Evolutionary Power Reactor”’, http://static1.1.sqspcdn.com/static/f/356082/25937356/1423508130603/Epic+Fail-+the+EPR.pdf
8. World Nuclear News, 6 March 2015, ‘US EPR plans suspended’, http://www.world-nuclear-news.org/RS-US-EPR-plans-suspended-0603157.html
9. Aaron Larson, 23 March 2016, ‘Is Nuclear Energy “Toast”?’, http://www.powermag.com/is-nuclear-energy-toast/
10. Peter Fairley, 25 Mar 2016, ‘Has U.S. Nuclear Power’s Death Spiral Begun?’, http://spectrum.ieee.org/energy/nuclear/has-us-nuclear-powers-death-spiral-begun